Андрей Фурсов: Вместе с Курской дугой. Эти два сражения были ключевыми, но Сталинград, конечно, был важнее, потому что после этой битвы произошел реальный перелом в ходе войны.

Вопрос: Почему именно Сталинград оказался такой точкой разворота, можно ли говорить, что здесь речь только о географической точке или примешивалось и определенное символическое значение?

Андрей Фурсов: Сражение под Сталинградом было очень важно, прежде всего потому, что победа немцев открывала бы им путь на Кавказ, к источникам бакинской нефти – к Баку и Грозному. Кто-то говорит о символическом значении в этом сражении, согласен, что этот аспект, безусловно, присутствует. Он имел значение, поскольку и Сталин и Гитлер имели склонность к символике.

Вопрос: Что стало причиной столь ожесточенного сопротивления – сыграл ли тут свою роль знаменитый приказ № 227, известный, как "Ни шагу назад", либо это был, что называется, единый порыв патриотизма, либо еще какие-то факторы были?

Андрей Фурсов: Здесь сыграло все вместе. Дело в том, что если бы не было патриотизма, то никакой приказ не сыграл бы свою роль. У немцев, кстати, была своя версия аналогичного приказа, но она не сработала. Дело в том, что советские люди в этот момент уже прекрасно поняли, в конце 1942 – начале 1943 года, что означает гитлеровский новый порядок для русских – это уничтожение русских, это окончательное решение "русского вопроса", стирание русских из истории просто как ластиком.

Люди прекрасно понимали, что именно здесь, в Сталинграде, решается судьба России, русских, Советского Союза. Победи Гитлер и, по-видимому, победа могла быть одержана немцами. Победа Красной армии создавала мощнейшие условия для победного завершения войны. Можно сказать так: Сталинградская битва для Красной армии была необходимым условием победы, ну а достаточным стала победа на Курской дуге.

Вопрос: Конечно, история не терпит сослагательного наклонения, но как бы мог сложиться ход войны, если бы Сталинград удержать не удалось, была бы эта потеря фатальной для СССР?

Андрей Фурсов: Во-первых, история терпит сослагательное наклонение, это историки не терпят. Если кто-то говорит, что история не терпит сослагательного наклонения, это означает, что человек предполагает абсолютно фатальный характер исторического развития. История – это всегда набор нескольких альтернатив. Что касается иного развития событий в этом эпизоде, то тут довольно сложно сказать, как бы развивались события дальше. Если бы немцы победили под Сталинградом и вышли бы к бакинской нефти, то Красной армии было бы трудно сражаться дальше. С другой стороны, в 1943 году Гитлер практически исчерпал свои ресурсы и показательно, что после Сталинграда, уже в середине 1943 года, в Третьем Рейхе начали готовиться к "жизни после смерти", то есть к жизни после возможного поражения. После Курской битвы этот процесс пошел своим ходом.

1943 год – это год, когда Гитлер практически исчерпал свои ресурсы, ведь Германия не была богата своими ресурсами, ей противостояли Британская империя, Соединенные Штаты Америки, которые давали в то время почти 50% мирового валового продукта, и Красная армия с огромным пространством и огромными ресурсами. Я думаю, что если бы немцы победили, то война затянулась бы, Красной армии пришлось бы перевалить за Урал. Скорее всего, в этом случае Япония вступила бы в войну, но и это еще не означает, что Советский Союз был обречен на поражение, потому что активизировались бы американцы. Думаю, что если бы под Сталинградом Красная армия потерпела бы поражение, то война затянулась бы еще года на три-четыре, может быть, даже на пять, но этого не случилось.

Вопрос: В любой войне и крупной битве происходит мифологизация со временем тех или иных моментов. Вы бы могли выделить такие мифы о Сталинградской битве с нашей стороны, или историки, в определенном смысле, ее уже по косточкам разобрали и все "расставили по полочкам"?

Андрей Фурсов: Я не знаю таких мифов. Может, они и есть, но я не знаю. Что касается изученности этой войны, то Великая Отечественная война изучена сейчас примерно на 15-20%. Немецкие архивы не разобраны, наши многие архивы не разобраны. Я думаю, что реальную правду о ходе Второй мировой войны мы узнаем лет эдак через сто, не раньше, потому что просто физически невозможно разобрать все завалы, которые остались. Кроме того, мы концептуально неверно трактуем очень многое в ходе Второй мировой войны. Например, мы совершенно забываем о том, что главное противоречие, которое стало причиной Второй мировой войны – это противоречие между Британской империей и Соединенными Штатами. Но историю пишут победители.

Развенчание мифа. Заметки на полях нового двухтомника Арсена Мартиросяна

Вопрос: В 1961 году в рамках борьбы с "культом личности" Сталинград получил новое имя. Однако сейчас некоторые общественные организации собирают подписи под инициативой возвращения городу имени Сталина, как Вы относитесь к такой инициативе, нужно ли это переименование?

Андрей Фурсов: Я отношусь к этому положительно, городу нужно вернуть славное имя "Сталинград".

Вопрос: Есть на это запрос со стороны общества?

Андрей Фурсов: Я думаю, что со стороны большей части общества есть на это запрос. Поразительным образом, чем дальше уходит в прошлое Советский Союз, эпоха Сталина, тем более привлекательным он становится для общества. При этом, самое интересное, что эта эпоха становится привлекательная для молодежи. Поэтому возвращение Волгограду имени Сталинград было бы и правильным и справедливым.

Вопрос: А вообще возвращение такой симпатии к Сталину Вы с чем связываете – тоска по былому величию, желание достойного будущего, еще что-то?

Андрей Фурсов: Это связано с несколькими причинами. Во-первых, по сравнению с последним двадцатилетием, эпоха Сталина, при всей ее жестокости, была эпохой справедливости. Но можно сказать, что все молодые общества жестоки. Жестока была ранняя Британская империя, жестокими были Соединенные Штаты. Мы просто позволили Западу и "пятой колонне" здесь навязать нам представление о том, что эпоха сталинизма – это такая уникальная эпоха в истории. Ничего подобного! Все молодые общества – жестоки. Эта эпоха представляется эпохой величия России, когда никакие Клинтоны, никакие Олбрайты не смели указывать нам, как себя вести. Естественно, я думаю, что чем дальше, тем больше в глазах общества и фигура Сталина и эта эпоха будут приобретать все более позитивные черты. И все эти попытки недоумков от журналистики, от пропаганды, всей этой компании так называемых десталинизаторов контрпродуктивны. Они работают ровно в противоречие той цели, которую они ставят